Судьба стража

Полководец должен чаще смотреть назад, чем вперед.
Плутарх

(Фан-фик по вселенной Lineage 2)

Зловещая луна озарила бордовым светом стены величественного замка Руны. Скильд видел этот свет впервые с тех пор, как нанялся в гарнизон замка простым лучником. Но смысл этого знамения был известен всем — и ни один страж замка руны не назвал бы его добрым.

Все наемные защитники сегодня неважно выглядели с самого утра. Осмотр стен и ворот замка подтвердил худшие опасения командования гарнизона — колдовская луна на протяжении всей недели медленно, но верно разрушала кладку доселе неприступных бастионов и приводила к гниению тяжелых створок ворот. Простым стражам было невдомек, что происходит на самом деле, но зловещая аура не могла не давить на их мораль.

Скильд сидел на одном из зубцов внешней стены замка и ковырял стрелой камни. К его удивлению, простая стальная стрела без проблем оставляла глубокие следы в кладке стены.

«Это что же получается: если нас атакуют, то стены простым мечом сломать можно будет?» — думал лучник, — «А на ворота так вообще глянуть страшно, сплошная труха, даже печь не растопишь!»

Рядом со скильдом на крепостной стене было еще несколько лучников. Все они были подавлены и погружены в собственные думы. Все упорно отводили взгляд от востока, где через огромное ущелье был воздвигнут колоссальный мост — лишь с этой стороны была возможна атака на замок. Скильд пересилил свою подавленность и решился взглянуть на восток. По ту сторону моста, в зыбких сумерках, можно было различить лишь слабые отсветы на доспехах воинов.

Но отблесков было множество. Как озорные чертики они постоянно передвигались, менялись местами и дразнили воображение.

Скильд тяжело вздохнул и отвернул взор от востока. Перед его глазами предстали жена и дочь, которых он не видел вот уже около года, с тех пор, как его приняли в стражу замка. Нет, он не был воином от рождения, но умел справно обращаться с луком, поскольку добывал пропитание охотой. Просто прошлой весной вдруг не на кого стало охотиться. Звери, которых он раньше валил с одно точного выстрела, теперь не умирали и от дюжины его стрел, выпущенных из простенького охотничьего лука.

Видение жены и дочери все никак не желало покидать подавленное сознание Скильда, а на его фоне проносились отрывочные картинки неудачной охоты. Потом лицо дочери приблизилось и Скильду показалось, что он сейчас утонет, захлебнется в омуте ее бесконечно печальных глаз. Таких родных, смотрящих на него с наивной надеждой и верой.

Скупая слеза скатилась по щеке воина и разбилась о пряжку простого кожанного доспеха, растворившись в кровавом воздухе заката.

***

— Генерал, мой отряд готов к наступлению, — последний из капитанов вошел с этими словами в шатер главнокомандующего и занял свое место среди других командиров.

— Славно, Сайфрат, — ответил немолодой, но излучающий крепкость тела и духа воин, сидящий за походным столом. Генерал Кричит славился своим огромным опытом командования, равно как и личными достижениями на поле брани. Сегодня он с войсками своего древнего и уважаемого клана намеревался штурмовать твердыню Руны.

Но нечто не давало покоя опытному генералу, несмотря на все возможные меры и предосторожности, принятые перед походом. Его интуиция настаивала: добыча не может оказаться столь простой, как хочет выглядеть.

За свою долгую, как для человека, жизнь, Кричит успел нажить немало друзей, но еще больше врагов. В числе последних были и не менее древние и сильные кланы, нежели его собственный. Унаследовав от своего отца графскую корону, Кричит так и не смог за свою долгую жизнь сесть на настоящий замковый трон. «Не сложилось», — говорили преданные соратники, повидавшие силу и настойчивость своего вождя. «Не заслужил», — ехидно комментировали недруги, которым посчастливилось унаследовать замки от своих предков.

— Мы предприняли все меры, чтобы обеспечить безоговорочную победу, — Кричит говорил свойственным ему командным тоном, который все вассалы описывали как «неодолимо заставляющий подчиниться». — Мы не можем проиграть этот бой. Вы и ваши вассалы будете щедро вознаграждены после захвата этих земель.
После этих слов капитаны откланялись и покинули шатер, отправились к своим десятникам, чтобы раздать последние приказы, проверить готовность войск и подбодрить людей.

Генерал сидел еще несколько минут в одиночестве, и тишину нарушали только приглушенные выкрики снаружи шатра. Но полог слегка отклонился, и в походную обитель главнокомандующего вошел некто в зеленовато-коричневом плаще, с глубоким капюшоном, накинутым до самого подбородка. Незнакомец был высок и строен, но больше всего эльфа в нем выдавали очертания острых ушей под капюшоном.

Кричит слегка вздрогнул, не сразу заметив появление кого-то еще в шатре.

— Хватит уже подкрадываться ко мне, как…

— Шпион? Увольте, ваше превосходительство, так ведь и есть, — ответил генералу тихий, но вкрадчивый голос.

— Развед-посты не снимать еще, по меньшей мере, сутки. Ни в городе, ни на окраинах.

Незнакомец едва заметно кивнул и поспешно ретировался, лишь слегка потревожив полог шатра.

«Терпеть не могу этих эльфов», — невольно подумал кричит, — «Все корчат из себя непокорных и незаменимых, даже перед лицом одного из потомков Шунеймана. Впрочем, может быть, именно из-за моих кровей наша неприязнь является взаимной…»

***

— Я вижу его насквозь. Он чувствует неладное, но не верит своей интуиции. Напыщенный болван.

— Ты слишком многословен, брат. Все ли готово?

— Во имя Шилен, твое хладнокровие убивает меня! Да, все готово к нашему плану.

— Тогда не будем терять времени. Да будут боги милостивы к нам.

Две тени отделились от дома, стоящего на самой окраине поселения Руны, и слились с тьмой придорожных деревьев. Через несколько мгновений их примеру последовало еще около дюжины таких же зыбких теней.

***

— А вот и наши незваные гости, — сказал один из стоящих со Скильдом лучником и выдавил кривую ухмылку, — Ишь как доспехами блестят, небось все благородные до одного, а доспехи все зачарованы…

— Не сыпь соль на рану, — оборвал его Скильд, который и без того понимал, что победы этой ночью им не одержать.

Даже командующий гарнизона — всегда жизнерадостный, хоть уже и седой бородач (была в нем наверняка доля гномской крови) — сегодня не сказал своим воинам ободряющих слов. Лишь посмотрел на них, собравшихся во внутреннем дворе замка и сказал одну только фразу: «Подмоги не будет, ребята», — и удалился точить свой клинок.

Разбредаясь по своим постам, стражники чуть ли не волочили позади себя мечи, щиты и луки. Тем не менее, все стояли на своих местах, готовые к бою. Сказалась выправка, над которой беспощадно работал командующий гарнизона и его десятники.

Скильд и другие лучники завороженно смотрели на стройные ряды воинов, приближающихся к стенам замка по мосту. Грохот латных сапог рыцарей, шедших впереди, сливался в едином боевом порыве. За ними следовали лучники в легкой броне, которая на вид отличалась от тяжелой лишь подвижными сочлениями доспехов. Позади всех торопились маги и лекари, еле поспевая за бравой походкой своих физически более закаленных товарищей. Их робы мерцали во тьме, а вокруг самих магов то и дело сверкали магические ауры заклинаний, усиливающих боевые способности рыцарей и лучников.

На расстоянии выстрела ряды воинов остановились и вперед выехал рыцарь на коне, в ослепительных доспехах, с клинком, излучающим слабые синеватые молнии, воздетым над головой.

— Сдавайтесь и мы пощадим вас, — голос рыцаря на коне громовыми раскатами прокатился по всем закоулкам замка и еще несколько секунд звучал эхом в ушах остолбеневших стражей.

Главнокомандующий осаждающей армии еще несколько мгновений подождал, будто бы действительно надеясь на капитуляцию защитников, после чего взмахнул рукой — и ряды воинов двинулись к замку.

Будто во сне, Скильд натягивал тетиву раз за разом, и с удивлением смотрел на ряды рыцарей, в которых не падал ни один человек. Лишь временами были заметны магические сполохи — маги в арьергарде творили заклинания лечения.

Вот уже первые ряды осаждающих достигли ворот, но рыцари не стали тратить силы даже на выглядевшие столь ветхими ворота. Вместо них в дело снова вступили маги. Скильд увидел, как из задних рядов армии осаждающих вылетел огромный шар огня и врезался в ворота. Створки мгновенно вспыхнули, словно солома. Осаждающие воины прикрылись щитами, а стражи за воротами попятились под натиском ревущего огня. Пожалуй, ворота бы еще долго горели, но вдруг Скильд заметил, что другие маги обрушивают на них упругие волны воды. После нескольких волн пламя опало, а от ворот остались лишь обугленные головешки. Рыцари-захватчики не потеряли даром ни одного мгновения — как только огонь погас, они ринулись на редкие ряды стражников у ворот.

Тем временем, Скильд вышел из оцепенения, которое было вызвано буйством магии у ворот, и начал выпускать стрелы одну за другой по воинам, схватившимся со стражами. В пылу боя Скильд даже не заметил, что вражеские лучники по какой-то причине бездействуют. Он видел лишь нестерпимо блестящие доспехи главнокомандующего осадной армией, его яркий меч и длинный плащ, развивающийся за его спиной. Генерал шел в авангарде своих воинов, и все попытки стражников нанести ему удары блокировались щитами верных рыцарей охраны.

— Парни, на десять часов, поправка на ветер два пальца, пли! — Скильд кричал изо всех сил, давая наводку всем уцелевшим лучникам на генерала в сияющих доспехах. Но тот будто был заговоренный — ни одна из стрел не могла причинить ему видимого вреда.

В этот момент створки внутренних ворот замка отворились, и из них выступил командующий гарнизона, закованный в полный доспех, с двуручным мечом наперевес. За ним следовали лучшие стражи, каких только можно было сыскать в нынешние времена во всех землях Руны. Главный страж сразу же выделил для себя основную цель — его тяжелый двуручник скрестился со сверкающим мечом генерала, рассыпая тучу искр вокруг сражающихся. Остальные стражники насмерть схватились с рыцарями осаждающих — завязалась кровопролитная каша.

— Отставить огонь. — вскричал Скильд, понимая, что выстрелы в толпу могут нанести больше вреда, нежели пользы. — По магам, пли!

Маги осаждающих как раз начали входить во внутренний двор замка, не обращая внимания на стражей, постоянно выполняя пассы руками — то и дело над головами рыцарей вспыхивали колдовские вихри.

Скильд быстро выбрал цель — маг, человек, женщина. Он даже не знал, является ли она лекарем, или боевым магом, ведь он не разбирался в значениях колдовских вспышек. Стальная стрела из колчана привычно легла на тетиву. Скильд уже приготовился к выстрелу, как вдруг заметил, что женщина-маг поворачивается в его сторону. Находясь в боевом потоке, Скильд спустил стрелу с тетивы, когда колдунья уже повернулась к нему лицом.

Время остановилось для Скильда. Стрела медленно летела точно по направлению к цели, рыцари возле внутренних ворот замка замерли в неловких позах, занося друг над другом мечи и прикрываясь щитами, командующий гарнизоном и генерал осаждающей армии со свирепыми гримасами на лицах неслись друг на друга… А Скильд медленно оседал на пол крепостной стены. Ведь лицо этого мага, этой женщины… Лицо его жены.

***

— Чувствуешь, как будто кто-то рядом есть? — один из лучников войска генерала Кричита обратился к другому, судорожно озираясь.

— Ерунда, показалось. Нашим там сейчас не сладко. И почему генерал оставил всех лу… — он не успел договорить, осаживаясь на землю с кровавой пеной у рта.

Его более чуткий соратник только успел набрать воздуха для крика, как по его горлу молниеносно пронеслось холодное и острое лезвие кинжала. Оба дозорных лежали на земле мертвыми, даже не успев понять причину своей гибели. Тень снова растворилась в придорожных кустах.

***

«Откуда в нем столько выносливости, да еще и в пору закатной луны?» — думал генерал Кричит в пылу схватки с командиром гарнизона. Вдруг он услышал истошные крики одного из своих капитанов, перекрывающие даже грохот боя. Через сражающихся пробирался капитан Сайфрат, откидывая нападавших на него щитом или плечом.

Кричит повернулся к командующему гарнизоном спиной и поспешил навстречу Сайфрату. Позади себя он услышал яростный рев и звон клинка, разбившегося о щиты охранников.

— Генерал! Там! Эльфы! Убивают! Арьергард! — капитан словно бы выплевывал слова, поскольку не успел отдышаться от своего спринта.

Кричит рванул с места к внешним воротам замка. Вокруг него сразу же образовалось кольцо из охраны, которая раскидывала пытавшихся напасть стражей замка.

За воротами он увидел печальную для своих войск картину: на мосту шла кровопролитная бойня, и в качестве истязаемых выступали остатки отрыда лучников, окруженные полукольцом эльфов и отрезанные от отступления в сторону замка.

— За мной! — волна ярости накрыла кричита с головой, он не думал о стратегии и тактике, он лишь хотел уничтожить эльфов, предавших его.

Врезавшись в ряды эльфов, генерал прошелся по ним словно ураган, сметая все на своем пути, оставляя позади лишь трупы. Когда он пробился к остаткам отряда лучников, их количество насчитывало не больше дюжины израненных и испуганных до смерти людей.

Рыцари Кричита уже добивали партизанский отряд эльфов, когда он вдруг услышал неподалеку от себя тихий и злорадный смех. Один из эльфов еще был жив. Он полусидел, опершись о перила моста и зажимая рукой чудовищную рану на животе.

Генерал подошел к выжившему эльфу с намерением добить мерзавца одним точным ударом. Уже занеся меч, он услышал тот самый тихий, проникновенный голос, который сегодня уже слышал в своей палатке перед выступлением войска:

— Генерал, какой же ты глупец, — прохрипел эльф, — Не зря ты все еще остаешься без собственного замка.

С этими словами эльф закашлялся кровью и осел на камни моста.

Кричит медленно опускал меч, уже осознавая свою ошибку и боясь взглянуть в сторону ворот замка.

Когда он все же отважился, то увидел тела магов, лежащих мертвыми по разные стороны разрушенных ворот. Некоторым из них почти удалось добежать до моста, но и там их настигли стрелы стражников замка. Армия была обескровлена, а защитники уже начали собирать силы в кулак вокруг командующего гарнизоном — это было видно через обугленные пеньки, которые остались от ворот.

Эпилог

В небе надрывно кричали чайки, а воздух был пропитан запахом морской соли. Корабль из Глудина пришвартовывался в гавани Говорящего Осторова. На борту было немного пассажиров: молодой еще парнишка-воин с постоянно опущенной головой (по всей видимости, переоценил свои силы на «большой земле»), гном-торговец, постоянно покрикивающий на грузчиков («осторожнее, ироды, там же хрусталь!») и средних лет мужчина в потертой одежде, с луком, колчаном стрел и небольшой походной сумкой за спиной.

Молодой парень и гном остались на борту: один явно хотел оттянуть возвращение на остров подольше, а второй пристально следил за разгрузкой, не переставая причитать. Лишь мужчина с луком сразу же расплатился с капитаном корабля и сошел на скрипучие деревянные брусья причала. Быстрой, чеканной походкой он отправился в сторону поселения.

Когда мужчина зашел в деревушку, то по какой-то причине замедлил шаг, словно бы в неуверенности. Невдалеке от ярмарочной площади, где сейчас резвилась детвора со всего небольшого поселка, мужчина и вовсе остановился. Он смотрел на детей, и, видимо, размышлял о чем-то своем.

Одна из девочек, игравших в дочки-матери и лепивших куличики из дорожной пыли, ненароком оглянулась и увидела мужчину, стоявшего посредине улочки, ведущей вглубь села.

Если бы в это время над поселением пролетал гордый орел, и если бы ему вдруг захотелось посмотреть вниз, на жалких существ, передвигающихся по земле, то он бы увидел толпу удивленных детишек, которые обступили мужчину средних лет и прижимающуюся к нему маленькую девочку. Зрение орла могло бы подсказать, что мужчина и девочка плачут, обнимая друг друга.